Ямабуси, часть 4
Oct. 21st, 2024 06:12 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tsuyunoyoПоездка на гору Юдоно была прекрасной! Не могу назвать это восхождением, скорее, прогулкой, но и горные пейзажи вокруг, и остановки: то искупаться в водопаде, то посмотреть святилище или погреть ноги в горячем природном источнике - остались ярким светлым воспоминанием от этой программы.
Назад мы приехали, когда время обеда уже прошло, и кормить нас явно не собирались. Сказали только, что мы свободны до следующего горна, и отпустили по комнатам. Я немного отдохнула, но долго оставаться в своей комнате мне было грустно. Мои одногруппники были все вместе, шесть человек, так что даже если они совсем не разговаривали, все равно постоянно видели друг друга, между ними была какая-то невербальная коммуникация. Сидеть одной в комнате в свой долгожданный отпуск в Японии мне совсем не улыбалось. Медитировать в группе, даже петь вместе сутры и мантры мне нравилось, а вот сидеть одной - нет. Пошла опять погуляла по городку, нашла вход в синтоистское святилище Дева-санзан и поняла, что мы туда пойдем всей группой, даже спустилась немного по уводящей вниз лестнице, но решила вернуться.
Пришла в наш молельный холл, время уже было ужинать, но никакой подготовки к нему не намечалось. Двое ребят сидели в зале, занимались йогой или медитировали, но у меня не было настроения к ним присоединиться. Хотелось с кем-то перекинуться парой слов, но они мне не отвечали. Это совсем вывело меня из равновесия. Я подумала, что, наверно, нас сегодня и ужином кормить не будут. Проходя мимо закрытой комнаты ямабуси, услышала фрагмент их разговора:
- Она говорила, что два раза была в Коя-сан...
Говорили обо мне. Наверно, думали, что со мной делать. От этого стало совсем грустно, я вернулась в свою комнату, сняла костюм, пожевала печенья и легла спать. Японцы не переводят часы на летнее время, поэтому летом темнеет рано, в шесть часов вечера уже совсем темно.
Лежу себе и чуть не плачу. Что я тут делаю? Зачем я вообще на эту программу записалась? Может, прервать её и вернуться в Токио пораньше? Не в плену же я тут до конца недели! Ужасно жалко терять тут драгоценные дни, да еще и голодать. Или потерпеть уже? Сколько там еще дней осталось?...
Тут раздался грохот от падения посоха, входная дверь открылась, и послышался голос Так-сана:
- О-о-й! Ты здесь?
Вот это японское 'О-о-й': не знаю точно, когда оно используется, это вроде такое обращение к близкому, хорошо знакомому человеку, когда хотят его позвать или привлечь его внимание. Имя в такой ситуации не используют, оно, вроде как, делает фразу более формальной и уважительной.
Вскакиваю с постели и выглядываю в пижаме из комнаты, вижу внизу лестницы Так-сана.
- Пойдем ужинать, - говорит он.
- Да, сейчас, - начинаю лепетать я, - сейчас оденусь и приду.
Быстро натягиваю свою мирскую одежду и бегу в дом. Не только ради еды, Так-сан как-то по-доброму позвал, словно понял, что мне плохо.
Прихожу в зал: стол накрыт, и все уже сидят (на полу). Для меня стоят овощи и две пустые пиалы: для мисо-супа и риса. Заглянув в кастрюли, я заметила, что супа уже не осталось - все разлили по пиалам мужчин. Беру пиалу для риса и иду его себе наклядывать. Краем глаза вижу, как Рик метнулся к моему месту со своей пиалой супа и отлил половину мне. Делаю вид, что ничего не заметила. Вернувшись к своему месту, вижу, что рядом со мной стоит еще один комплект еды, но никто там пока не сидит. Тут заходит Хосино-сэнсэй и садится рядом со мной. Они все, и 'послушники' и ямабуси, одеты в форму, одна я в обычной одежде. От смущения я не могу поднять глаза.
Раздается команда к началу еды, и все начинают, как сумасшедшие, уплетать свои порции за обе щеки. Это такой стиль еды, альтернативный mindful eating, сейчас мы - дикие животные, и едим, как они. Что-то такое нам до этого рассказывали. Я ем, как могу, быстро, но все же аккуратно, не запихивая в рот слишком много. Соответственно, заканчиваю последняя.
Раздается команда по следующему сигналу горна быть готовыми к ночному паломничеству.
Ладно, решаю я про себя, остаюсь. Выживу как-нибудь еще четыре дня. Иду к себе одевать костюм. Через пару минут ко мне в домик опять заходит Так-сан и говорит снизу:
- О-о-й, тебе для ночного паломничества нужно быть в костюме.
- Да, да, я его уже одеваю.
На улице мы выстраиваемся в колонну, впереди, как и весь день, Хосино-сэнсэй, за ним я, потом все остальные. Каждый раз перед выходом и после каждой остановки он делает мне знак, и я громко, во весь голос, кричу:
- О-та-ти!
Все мои одногруппники хором отвечают:
- Уке-тамо!
и мы выдвигаемся.
Идем по ночному городку с фонарями и посохами в руках.
Идем минут сорок, выходим за пределы города, останавливаемся в поле, так что вдалеке виднеется гора Гассан, и начинаем читать сутру и мантры. Потом идем назад. По возвращении нам велят подготовить для завтрашнего дня рюкзак со сменкой одежды, теплыми вещами, дождевиком и дождевыми штанами, водой и непромокаемым мешком, который нам выдали в начале программы. Похоже, завтра намечается серьёзный выход в горы, но деталей нам не рассказывают. Затем отпускают спать.
Мои внутренние часы все еще совершенно расстроены из-за сдвига часового пояса, поэтому я, несмотря на запрет, пользуюсь электронными часами. Они помогают мне не потеряться во времени, а ночью совершенно необходимы, так как я просыпаюсь каждые два часа, и мне надо знать, нужно ли еще пытаться уснуть. Проснувшись в очередной раз в половине четвертого утра, я решаю сходить умыться, пока никто не видит. Оделась, пошла в туалет, умылась, и только вернулась назад, как раздался сигнал горна. Смотрю на часы: четыре часа утра.
После завтрака нас посадили в машину и повезли к горе Гассан - второй горе Дева-санзан. Пока мы ехали, пошел дождь, причем сильный. На выходе все прямо под дождем стали одевать непромакаемые штаны и ветровки. Я увидела рядом здание с туалетом и заскочила туда, чтобы переодеваться в сухом месте. Попутно нашла у себя в рюкзаке большой плотный пластиковый мешок и решила положить весь рюкзак в него, чтобы не промок. Выхожу из туалета с этим мешком в руках, глаза у Так-сана вылезают на лоб, и он начинает на меня кричать:
- Что это?! Рюкзак надо нести на спине! Ты можешь наконец начать слушаться указаний?! Я не имею права вести тебя в горы, если ты не можешь укетамо! Есть правила безопасности, ты должна им подчиняться!
Открываю рот, чтобы что-то возразить, но он не даёт мне ничего сказать:
- Укетамо! Скажи: укетамо!
Слегка испуганная, я лепечу:
- Укетамо,
и еще раз забегаю в туалет, чтобы быстро перапаковать свой рюкзак, убрав всё его содержимое внутрь непромокаемого пакета, выданного мне в начале программы. Все ждут меня под проливным дождем.
...Дождь лил весь день. Именно лил, не шел. Я никогда не задумывалась, что любые непромокаемые штаны и ветровка рано или поздно промокнут, если в них часами ходить под дождем. С другой стороны, разве нормальный человек будет часами ходить под проливным дождем?...
Обуты все были в дзикатаби, которые промокли насквозь в первые же несколько минут, так что потом уже было на важно, идти по мокрой земле или по щиколотку в воде.
Самое обидное, что гора оказалась совершенно не красивая, вот просто никакая: поросший травой склон и выложенная большими булыжниками уходящая вверх тропа. Идти было тяжело в том смысле, что для каждого шага приходилось выбирать глазами место на камне поустойчевее, расслабиться нельзя было ни на секунду.
Чем выше мы поднимались, тем становилось холоднее.
Периодически останавливались перед небольшими святилищами, читали сутру и мантры. Распечатки с текстами были предусмотрительно вложены в пластиковые пакеты, но к концу дня те тоже намокли, буквы на них потекли.
Высота горы Гассан - почти 2000 метров, от парковки (не знаю, на какой высоте была парковка) мы взбирались на нее почти три часа, и чем выше мы поднимались, тем сильнее и холоднее становился ветер. Наконец, на вершине он просто сдувал с ног, а мы, вместо того, чтобы поспешить в манящий теплом домик-кафетерий, обходили по кругу все большие и маленькие святилища, вознося возле каждого молитвы и стоя больше чем по щиколотку в холодной воде. Я про себя молилась только об одном: не заболеть! Ведь меня еще ждала вторая, нормальная, неделя путешествия по Японии.
Наконец, мы зашли в здание. В комнате при входе горела печка-буржайка, над ней были натянуты веревки для просушки мокрых вещей. Я была мокрая насквозь, так что сняла все до белья, одела запасную футболку, водолазку, носки и халатик ямабуси. Запасные штаны я поленилась тащить и теперь очень об этом жалела. В конце концов, решила там ходить без штанов - халатик прикрывал ноги до колен наполовину.
Нам выдали еду: по три довольно больших рисовых колобка с водорослями, мисо суп и чай. Блаженство! За окном продолжал лить дождь с градом. Поев и обсохнув с пол-часа, стали собираться в обратный путь. Мои дождевые штаны и ветровка подсохли, но костюм ямабуси был совершенно мокрым, и я не решилась его на себя одеть, сложила в рюкзак. Одела дождевые штаны на голое тело, и изрядно мерзла всю первую половину спуска.
После этого восхождения мои одногруппники стали на меня смотреть чуть более благожелательно, кажется, некоторым из них это мероприятие далось гораздо тяжелее, чем мне, и мне самой было приятно, что физически меня измотать отшельникам-ямабуси оказалось не под силу.
Предыдущий пост
Продолжение
Назад мы приехали, когда время обеда уже прошло, и кормить нас явно не собирались. Сказали только, что мы свободны до следующего горна, и отпустили по комнатам. Я немного отдохнула, но долго оставаться в своей комнате мне было грустно. Мои одногруппники были все вместе, шесть человек, так что даже если они совсем не разговаривали, все равно постоянно видели друг друга, между ними была какая-то невербальная коммуникация. Сидеть одной в комнате в свой долгожданный отпуск в Японии мне совсем не улыбалось. Медитировать в группе, даже петь вместе сутры и мантры мне нравилось, а вот сидеть одной - нет. Пошла опять погуляла по городку, нашла вход в синтоистское святилище Дева-санзан и поняла, что мы туда пойдем всей группой, даже спустилась немного по уводящей вниз лестнице, но решила вернуться.
Пришла в наш молельный холл, время уже было ужинать, но никакой подготовки к нему не намечалось. Двое ребят сидели в зале, занимались йогой или медитировали, но у меня не было настроения к ним присоединиться. Хотелось с кем-то перекинуться парой слов, но они мне не отвечали. Это совсем вывело меня из равновесия. Я подумала, что, наверно, нас сегодня и ужином кормить не будут. Проходя мимо закрытой комнаты ямабуси, услышала фрагмент их разговора:
- Она говорила, что два раза была в Коя-сан...
Говорили обо мне. Наверно, думали, что со мной делать. От этого стало совсем грустно, я вернулась в свою комнату, сняла костюм, пожевала печенья и легла спать. Японцы не переводят часы на летнее время, поэтому летом темнеет рано, в шесть часов вечера уже совсем темно.
Лежу себе и чуть не плачу. Что я тут делаю? Зачем я вообще на эту программу записалась? Может, прервать её и вернуться в Токио пораньше? Не в плену же я тут до конца недели! Ужасно жалко терять тут драгоценные дни, да еще и голодать. Или потерпеть уже? Сколько там еще дней осталось?...
Тут раздался грохот от падения посоха, входная дверь открылась, и послышался голос Так-сана:
- О-о-й! Ты здесь?
Вот это японское 'О-о-й': не знаю точно, когда оно используется, это вроде такое обращение к близкому, хорошо знакомому человеку, когда хотят его позвать или привлечь его внимание. Имя в такой ситуации не используют, оно, вроде как, делает фразу более формальной и уважительной.
Вскакиваю с постели и выглядываю в пижаме из комнаты, вижу внизу лестницы Так-сана.
- Пойдем ужинать, - говорит он.
- Да, сейчас, - начинаю лепетать я, - сейчас оденусь и приду.
Быстро натягиваю свою мирскую одежду и бегу в дом. Не только ради еды, Так-сан как-то по-доброму позвал, словно понял, что мне плохо.
Прихожу в зал: стол накрыт, и все уже сидят (на полу). Для меня стоят овощи и две пустые пиалы: для мисо-супа и риса. Заглянув в кастрюли, я заметила, что супа уже не осталось - все разлили по пиалам мужчин. Беру пиалу для риса и иду его себе наклядывать. Краем глаза вижу, как Рик метнулся к моему месту со своей пиалой супа и отлил половину мне. Делаю вид, что ничего не заметила. Вернувшись к своему месту, вижу, что рядом со мной стоит еще один комплект еды, но никто там пока не сидит. Тут заходит Хосино-сэнсэй и садится рядом со мной. Они все, и 'послушники' и ямабуси, одеты в форму, одна я в обычной одежде. От смущения я не могу поднять глаза.
Раздается команда к началу еды, и все начинают, как сумасшедшие, уплетать свои порции за обе щеки. Это такой стиль еды, альтернативный mindful eating, сейчас мы - дикие животные, и едим, как они. Что-то такое нам до этого рассказывали. Я ем, как могу, быстро, но все же аккуратно, не запихивая в рот слишком много. Соответственно, заканчиваю последняя.
Раздается команда по следующему сигналу горна быть готовыми к ночному паломничеству.
Ладно, решаю я про себя, остаюсь. Выживу как-нибудь еще четыре дня. Иду к себе одевать костюм. Через пару минут ко мне в домик опять заходит Так-сан и говорит снизу:
- О-о-й, тебе для ночного паломничества нужно быть в костюме.
- Да, да, я его уже одеваю.
На улице мы выстраиваемся в колонну, впереди, как и весь день, Хосино-сэнсэй, за ним я, потом все остальные. Каждый раз перед выходом и после каждой остановки он делает мне знак, и я громко, во весь голос, кричу:
- О-та-ти!
Все мои одногруппники хором отвечают:
- Уке-тамо!
и мы выдвигаемся.
Идем по ночному городку с фонарями и посохами в руках.
Идем минут сорок, выходим за пределы города, останавливаемся в поле, так что вдалеке виднеется гора Гассан, и начинаем читать сутру и мантры. Потом идем назад. По возвращении нам велят подготовить для завтрашнего дня рюкзак со сменкой одежды, теплыми вещами, дождевиком и дождевыми штанами, водой и непромокаемым мешком, который нам выдали в начале программы. Похоже, завтра намечается серьёзный выход в горы, но деталей нам не рассказывают. Затем отпускают спать.
Мои внутренние часы все еще совершенно расстроены из-за сдвига часового пояса, поэтому я, несмотря на запрет, пользуюсь электронными часами. Они помогают мне не потеряться во времени, а ночью совершенно необходимы, так как я просыпаюсь каждые два часа, и мне надо знать, нужно ли еще пытаться уснуть. Проснувшись в очередной раз в половине четвертого утра, я решаю сходить умыться, пока никто не видит. Оделась, пошла в туалет, умылась, и только вернулась назад, как раздался сигнал горна. Смотрю на часы: четыре часа утра.
После завтрака нас посадили в машину и повезли к горе Гассан - второй горе Дева-санзан. Пока мы ехали, пошел дождь, причем сильный. На выходе все прямо под дождем стали одевать непромакаемые штаны и ветровки. Я увидела рядом здание с туалетом и заскочила туда, чтобы переодеваться в сухом месте. Попутно нашла у себя в рюкзаке большой плотный пластиковый мешок и решила положить весь рюкзак в него, чтобы не промок. Выхожу из туалета с этим мешком в руках, глаза у Так-сана вылезают на лоб, и он начинает на меня кричать:
- Что это?! Рюкзак надо нести на спине! Ты можешь наконец начать слушаться указаний?! Я не имею права вести тебя в горы, если ты не можешь укетамо! Есть правила безопасности, ты должна им подчиняться!
Открываю рот, чтобы что-то возразить, но он не даёт мне ничего сказать:
- Укетамо! Скажи: укетамо!
Слегка испуганная, я лепечу:
- Укетамо,
и еще раз забегаю в туалет, чтобы быстро перапаковать свой рюкзак, убрав всё его содержимое внутрь непромокаемого пакета, выданного мне в начале программы. Все ждут меня под проливным дождем.
...Дождь лил весь день. Именно лил, не шел. Я никогда не задумывалась, что любые непромокаемые штаны и ветровка рано или поздно промокнут, если в них часами ходить под дождем. С другой стороны, разве нормальный человек будет часами ходить под проливным дождем?...
Обуты все были в дзикатаби, которые промокли насквозь в первые же несколько минут, так что потом уже было на важно, идти по мокрой земле или по щиколотку в воде.
Самое обидное, что гора оказалась совершенно не красивая, вот просто никакая: поросший травой склон и выложенная большими булыжниками уходящая вверх тропа. Идти было тяжело в том смысле, что для каждого шага приходилось выбирать глазами место на камне поустойчевее, расслабиться нельзя было ни на секунду.
Чем выше мы поднимались, тем становилось холоднее.
Периодически останавливались перед небольшими святилищами, читали сутру и мантры. Распечатки с текстами были предусмотрительно вложены в пластиковые пакеты, но к концу дня те тоже намокли, буквы на них потекли.
Высота горы Гассан - почти 2000 метров, от парковки (не знаю, на какой высоте была парковка) мы взбирались на нее почти три часа, и чем выше мы поднимались, тем сильнее и холоднее становился ветер. Наконец, на вершине он просто сдувал с ног, а мы, вместо того, чтобы поспешить в манящий теплом домик-кафетерий, обходили по кругу все большие и маленькие святилища, вознося возле каждого молитвы и стоя больше чем по щиколотку в холодной воде. Я про себя молилась только об одном: не заболеть! Ведь меня еще ждала вторая, нормальная, неделя путешествия по Японии.
Наконец, мы зашли в здание. В комнате при входе горела печка-буржайка, над ней были натянуты веревки для просушки мокрых вещей. Я была мокрая насквозь, так что сняла все до белья, одела запасную футболку, водолазку, носки и халатик ямабуси. Запасные штаны я поленилась тащить и теперь очень об этом жалела. В конце концов, решила там ходить без штанов - халатик прикрывал ноги до колен наполовину.
Нам выдали еду: по три довольно больших рисовых колобка с водорослями, мисо суп и чай. Блаженство! За окном продолжал лить дождь с градом. Поев и обсохнув с пол-часа, стали собираться в обратный путь. Мои дождевые штаны и ветровка подсохли, но костюм ямабуси был совершенно мокрым, и я не решилась его на себя одеть, сложила в рюкзак. Одела дождевые штаны на голое тело, и изрядно мерзла всю первую половину спуска.
После этого восхождения мои одногруппники стали на меня смотреть чуть более благожелательно, кажется, некоторым из них это мероприятие далось гораздо тяжелее, чем мне, и мне самой было приятно, что физически меня измотать отшельникам-ямабуси оказалось не под силу.
Предыдущий пост
Продолжение
